Когда «скорой» требуется помощь

На сайте государственного учреждения «Территориальный центр медицины катастроф, скорой и неотложной медицинской помощи» размещены благодарности пациентов – врачу «скорой», фельдшеру, линейным бригадам. Благодарностей оператору, принявшему вызов, и диспетчеру, направившему бригаду, нет. А зря. От них многое зависит.

Не больше трёх секунд на то, чтобы снять трубку. Еще минута 40 секунд на оформление вызова. В таком режиме работают операторы службы экстренной помощи Центра медицины катастроф Тульской области. Дальше выбор ближайшей и подходящей по профилю бригады и контроль за ее продвижением к цели. И, собственно, всё. Но так – сотни раз за смену.

Вызов – это стресс

К моменту образования Центра в 2018 году Министерство здравоохранения РФ разделило все виды медпомощи на плановые, экстренные и неотложные. С плановой помощью всё предельно ясно – её получают в поликлинике, а в случае необходимости – в стационаре. Зато экстренная помощь оказывается незамедлительно – при внезапных острых заболеваниях, состояниях, обострениях хронических заболеваний, представляющих угрозу жизни пациента, бригада должна прибыть на место в течение максимум 20 минут. То же самое при родах, дорожно-транспортных происшествиях, в случае потери сознания на улице и т. п. При неотложной помощи показатели примерно те же, но с существенной поправкой – при отсутствии угрозы для жизни. В этом случае на вызов направляется первая освободившаяся бригада.

Определить характер вызова надо за секунды. Иногда в норму уложиться не получается.

– Понятно, что родственник, вызывающий «скорую», волнуется, нервничает, разговаривает на повышенных тонах, возмущается из-за расспросов, – рассказывает фельдшер Екатерина Соколова. – Мы не можем позволить, чтобы волнение передалось нам. Позвонила как-то женщина: ее мужу за рулем внезапно стало плохо с сердцем. Она переживает, торопит. «Где он находится?» – с трудом вклиниваюсь я в эмоциональный монолог. «На мосту на въезде в Мясново», – отвечает. И опять – просьбы, требования приехать поскорее. А на въездах в Мясново, между прочим, три моста. С трудом, но разобрались. Успели…

Екатерина работает в Центре полтора года. Она, кажется, гордится тем, что реально помогает людям, хотя слов таких не говорит – здесь патетика не в ходу. Больше всего переживает, когда поступает вызов на ДТП – здесь действительно значение имеет каждое мгновение. Но обязательно надо напомнить тем, кто вызывает бригаду, правила оказания первой помощи. Иначе «скорая», даже самая экстренная, может не успеть.

Татьяна Михаляк, напротив, имеет солидный стаж в скоропомощной службе – она и в Тульской области работала, и в столице. В том числе и на выездах. Всякого повидала. Но признаётся, что до сих пор переживает, когда вызов поступает по поводу начинающихся родов.

– Обязательно потом узнаю, как всё прошло, потому что волнуюсь за мамочку и ребеночка, – поясняет она. – Ведь бывают же случаи, когда дотерпят с вызовом до того, что женщины рожают чуть ли не на ступеньках подъезда. У нас месяц-полтора назад случилась неделя, когда почти каждый день в машине «скорой» рожали…

«Волнуюсь» – это не просто слово. Одна из сотрудниц центра рассказала, что после 24-часовой смены идет через всю Тулу с работы домой пешком, чтобы «скинуть» стресс, просто утомиться физически – настолько тяжело слушать про чужую боль в течение суток с незначительными перерывами. Слушать и сдерживать эмоции.

– Мы не можем себе позволить какого-то выражения чувств, – говорит старший фельдшер оперативно-диспетчерского отдела Елена Вострикова. – У нас чёткая инструкция, определяющая алгоритм действий. Оптимально, когда при вызове звонящий называет фамилию-имя-отчество-возраст пациента, если он в курсе, конечно. Обязательно надо чётко перечислить симптомы. «Мне плохо» – это не вариант. Хотя случается и такое. А что делать? Приезжаем…

Невидимые миру проблемы

Елена Александровна называет обычные цифры: среднестатистический объем работы оперативно-диспетчерского отдела доходит порой до 2000–2150 вызовов за сутки. В выходные, когда закрыты поликлиники и не ведут прием участковые терапевты, может быть и больше. Если учесть, что в смену обрабатывают всё это «богатство» 17 операторов и примерно 135 машин на всю область, становится понятно, что трудовой ритм здесь очень напряженный. Татьяна Михаляк, например, обслуживает зону, куда входят городской округ Донской, Киреевский, Узловский и Кимовский районы. Через её участок проходят скоростная федеральная трасса и дороги регионального значения, а это – неизбежные ДТП. Плюс протяженность территории, где расстояния часто усугубляются бездорожьем, особенно в малонаселенных деревнях.

– Как выходите из положения, если проехать невозможно?

– Вызываем МЧС. Отказов здесь не бывает, спасибо ребятам большое.

Трудности есть и в Туле. С тех пор как к областному центру присоединили пригородные деревни, в большом городе хорошо узнали, как действовать, когда дорога присутствует только в документах администрации. Но и по гладкому асфальту доберешься не всегда – припаркованные как попало автомобили иной раз заставляют фельдшера с медсестрой пробежаться, а водителя уже потом напряженно искать пути объезда – вдруг пациент сам дойти до машины не сможет. А еще есть шлагбаумы, которыми перегородили въезд во дворы после появления платных парковок. Например, в центре жалуются, что такая солидная организация, как Ростелеком, не торопится открывать путь спецтранспорту, хотя их препятствия снабжены системой видеонаблюдения.

Понятно, что выдерживают в «скорой» не все, текучесть кадров – явление неизбежное. Но, как и везде, взаимовыручка и взаимозаменяемость помогают преодолевать производственные трудности. Правда, проблемы «скорой» ими не исчерпываются.

Оставаться человеком

Самые распространенные в Тульской области вызовы – по поводу сердечно-сосудистых заболеваний. Они в принципе могут быть как экстренными, так и неотложными, но тут есть нюансы. Боли в сердце, потеря сознания, признаки инсульта – это безусловно экстренный случай. Так же, если человек потерял сознание или ощутил острое недомогание на улице, в общественном месте. Понятие «на улице», бывает, используют с особой хитростью. Например, бабушка набирает «103»: у меня, говорит, давление до 150-ти подскочило, приезжайте срочно! На просьбу принять прописанное доктором лекарство и подождать минут десять возмущается: «Да вы что, я же на улице!!!» И ведь, главное, чистую правду говорит: действительно ждет бригаду на улице – на лавочке у подъезда под окнами собственной квартиры.

Еще один вариант хитрого экстренного вызова: «Приезжайте срочно, у ребенка температура». И только по приезде выясняется, что ребенку за 30, а температура у него аж 37,3.

Есть постоянная пациентка, которая может вызывать бригаду экстренной помощи несколько раз в день – не нравится ей, если хворь унимают таблетками, требует сделать укол. Еще одна дама наотрез отказывалась принимать предписанное лечащим врачом лекарство и требовала прислать «скорую» к ней… на работу. Бывает, что звонят люди в состоянии, мягко говоря, алкогольного опьянения. Что делать? Если симптома-тика соответствует – «скорая» обязательно приедет и к ним. Только вот из запоев здесь, извините, не выводят.

Надо ли говорить, что у эмоционально неустойчивых людей даже простые расспросы вызывают острый приступ раздражения, а то и агрессии. И такие слов, как правило, не выбирают – используют все богатства родного языка, что называется, по полной. Приходится терпеть – и оператору, и бригаде «скорой».

– Мы не вправе отказывать никому, но важно понимать, что помощь бывает и консультационной, – сглаживает остроту подобных моментов Елена Вострикова. – То, что многие волнуются при малейшем ухудшении своего состояния, – это нормально. Хуже, когда они не хотят слушать рекомендации специалиста. Кто-то паникует, кому-то на работу в ночь, а нужен больничный… Но ведь у кого-то в этот же момент решается вопрос буквально о жизни и смерти. Очень важно, чтобы перед тем, как набрать номер «103» или «112», об этом помнили.

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости