Настоящие детективы

Пятьдесят километров по заснеженной темной дороге к небольшой деревне. В комнате всё в крови, а на кровати – тело женщины с размозжённой головой. Осознание того, что картина перед глазами – реальность, а не кадр из детективного сериала, накрыло внезапно, и резко стало не по себе.  Несколько раз повторив про себя: «Это твоя задача – выяснить, что произошло, опросить всех присутствующих, собрать доказательства», молодой следователь приступил к работе... Это было первое «убойное» дело Станислава Арзамасцева.

В следственный отдел по Привокзальному району Тулы СУ СК России по Тульской области я отправилась, движимая банальным любопытством. Какие они на самом деле – люди, чья работа вдохновляет писателей и сценаристов, неустанно пополняя и без того многочисленные ряды поклонников детективов?..

На информационной табличке у входной двери значится, что отдел работает с девяти утра, но, подойдя к отделу минут за пятнадцать до обозначенного времени, я обнаружила, что работа здесь в разгаре, и, похоже, достаточно давно.

– Надо приложить свидетельство о рождении. И справку о беременности от врача. И еще – вот эти материалы, – заместитель руководителя следственного отдела майор юстиции С. Арзамасцев просматривал папку с делом у одного из сотрудников. Это самая незаметная, самая неромантичная, но и очень важная часть работы следователя: все факты – даже очевидные – должны иметь подтверждение, иначе дело может рассыпаться в суде или даже до него.

В Туле Станислав Арзамасцев работает недавно, перевелся около года назад. Он родился в Барнауле и, уже когда служил в армии, понял, что хочет работать в системе правоохранительных органов. Вернувшись на гражданку, он устроился помощником следователя в транспортной полиции и параллельно поступил в юридический вуз. Окончив его, стал следователем наркоконтроля.

– Я смотрел, как работают следователи, и мечтал стать одним из них, – говорит Станислав Алексеевич. – У меня долго сохранялись самые романтические представления об этой профессии, сформированные книгами и фильмами. Действительность сильно отличалась от моих фантазий и даже от той теории, которую нам давали в вузе, но я был уверен – это моё призвание, и у меня обязательно всё получится.

Первыми настоящими учителями стали коллеги, которые посвящали молодого человека во все тонкости профессии, буквально по полочкам раскладывая – с чего начинать дело, как его вести и как добиться результата.

Эта школа не была простой. Словно проверяя, из какого теста сделан новичок, ему дали вести сразу четыре уголовных дела. Тот оказался упрямым – ошибался, исправлял, пробовал что-то новое, снова ошибался, снова исправлял… Все дела были успешно завершены.

– В наркоконтроле я проработал около двух с половиной лет, – вспоминает Арзамасцев. – И мне, если честно, стало скучно. Были, конечно, интересные случаи, ночные вызовы, но в целом это достаточно однообразная работа, не под мой характер. Поэтому как только мне предложили перейти в структуру следственного комитета – а я там состоял в резерве – сразу согласился.

Первое время пришлось практически заново учиться – принципиально другой характер преступлений, а следовательно, и алгоритм работы с ними заставили проводить на службе практически всё свободное время.

– Нет у следователя никакой формулы успеха, – поясняет Станислав Алексеевич. – Расследование коррупционного преступления сильно отличается от расследования убийства. Точно так же никто не научит тебя правильно вести допрос – это с опытом приходит. Я свои навыки использую автоматически. Делаю как делаю. Просто в какой-то момент ты уже почти на уровне интуиции понимаешь, как надо себя вести с каждым конкретным человеком…

Вообще в среде следователей распространено убеждение, что эта профессия словно сама отбирает людей. Такие качества, как ответственность, скрупулезность, отзывчивость, трудоспособность, звучат, вроде, как дежурная строчка в резюме, но вот без них следователем, говорят, не стать. Даже увольнять никто не будет – человек сам уйдет.

Впрочем, если подумать, несложно понять, что утверждение недалеко от истины – уже сама работа на месте преступления без этих качеств невозможна. Например, следователь должен уметь собирать максимум информации с места происшествия: не заметил чего-то, упустил время, и всё – никакие криминалисты-лаборатории тебе не помогут. А при расследовании налоговых преступлений временами приходится обрабатывать такой объём информации, который с собранием сочинений Льва Толстого может смело конкурировать.

– Конечно, психологическая нагрузка большая. Очень тяжело расследовать, например, сексуальные преступления в отношении несовершеннолетних, – на этой фразе спокойный голос Арзамасцева становится жестче и сам он едва заметно напрягается. – Нужно действовать и принимать решения очень быстро, общаться по горячим следам. И одновременно – не менее важно не ранить ребенка, защитить его, не усилить его боль и страх неосторожным словом…

По долгу службы следователям приходится сталкиваться с самыми темными гранями сложной человеческой натуры. Грабежи, изнасилования, убийства для них – не рассказ хорошо поставленным голосом диктора в телевизоре и не новость в ленте среди сотен других. Это реальность, с которой они сталкиваются каждый день, а иногда и по нескольку раз за день.

– Я вообще всем молодым следователям советую как можно раньше обзаводиться семьёй, – неожиданно произносит Станислав Арзамасцев. – В нашей работе это очень большая поддержка.

С годами Станислав Алексеевич пришел к выводу, что образ следователя-одиночки хоть и любим поклонниками жанра, мало жизнеспособен. Регулярные столкновения с чужим горем, смертью, трагедией пережить в себе очень сложно. Рядом всегда должен быть близкий человек, который выслушает и поддержит.

– Ну с годами, вероятно, становится легче? – не удерживаюсь я от вопроса. – Человек, говорят, ко всему привыкает.

– К такому невозможно привыкнуть, – отметает мое предположение Арзамасцев. – Да и нельзя нам привыкать. Если тебя перестает это задевать, надо уходить. Можно, конечно, отнестись к моим словам со скепсисом, но в следователи действительно идут не за погонами и зарплатами, а людям помогать. Вон как наша Даша…

Если вы встретите на улице старшего следователя Дарью Хохлову, то последнее, о чём подумаете, что работает в правоохранительных органах и отнюдь не на административной должности. У неё образ типичной девочки-отличницы, так и представляешь в руках книжку или макраме какое-нибудь. Вот только взгляд – внимательный, оценивающий. Но его ещё заметить надо.

Наверное, её легко недооценить, особенно если ты, например, сорокалетний мужчина с богатым криминальным прошлым. А недооцененный противник – самый опасный.

Больше всего меня изумило, что Даша никогда не была поклонницей детективного жанра. Больше того – с правоохранительной системой не связан никто из ее родных.

– Просто, когда я видела людей в форме, мне хотелось быть, как они. Приносить пользу, – говорит она тихо, но уверенно.

К этой своей цели Дарья шла последовательно. Уже на первом курсе вуза устроилась работать помощником следователя, а на третьем – её саму назначили следователем. К своим 22 годам девушка даже успела немного поработать в Московской области, но там не осталась – «дома лучше».

Не знаю, увлекается ли Даша историей становления СССР и рассказывают ли сейчас в школах и вузах об одной из самых неоднозначных и мифических фигур того времени – Железном Феликсе, но части его самого известного принципа о горячем сердце и холодной голове она точно придерживается.

– Следователь всегда должен сохранять трезвость мысли, – считает она. – И никогда, ни в коем случае не делать поспешных выводов. Моим первым заданием после возвращения в Тулу стало дело о двух женщинах и младенце, тела которых обнаружили в машине на улице Болдина. Когда вызов поступил, мы все первым делом подумали, что это убийство, были практически уверены. А оказалось – трагическая случайность, техническая неисправность автомобиля…

Служба подарила Дарье Хохловой новую черту характера, к которой она относится не без юмора.

– Профдеформация? Да, пожалуй, что есть, – улыбается она. – Недавно заметила за собой, что всех новых знакомых волей-неволей оцениваю как следователь – практически прикидываю, может ли этот человек совершить преступление? Да и в принципе стала очень избирательна со знакомствами…

Когда я спрашиваю Дашу о том, чего ей хотелось бы достичь на своей работе, то слышу быстрый и уверенный ответ. И это не генеральские погоны или руководящая должность – девушка мечтает когда-нибудь перейти на работу в отдел по особо важным делам.

Дарья относится к той редкой категории людей, которые в выбранное ими дело погружаются полностью. Работа следователя, считает она, и есть его жизнь. Она признаётся, что практически никогда не отключается, всё время прокручивая в уме обстоятельства того или иного дела, выстраивая разные версии.

– Мне никогда не бывает скучно, для меня нет неинтересных дел, – замечает она. – Иногда говорят, что это энтузиазм молодости, с годами якобы пройдет. Но пока не проходит.

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости