Владислав Гончаров: «Я переосмыслил своё положение среди львов»

В Тульском цирке завершаются гастроли шоу фонтанов «Принц цирка» под руководством заслуженного артиста России Владислава Гончарова. Накануне последних представлений он рассказал «Молодому коммунару» о своих особых отношениях с нашим городом, своей большой цирковой семье, воспитании молодых львов и заботе об уходящих на покой животных. А также о том, почему российские артисты так нужны в Цирке дю Солей и чем способен удивить взрослых современный российский цирк.

— Владислав Викторович, знаю, что несколько лет назад в Туле у вашего коллектива были самые долгие гастроли в истории. Как это получилось?

— Так надолго, аж на 15 месяцев, с Тулой меня связала пандемия в 2020 году. Мы приехали работать сразу после Нового года, дали несколько представлений, после чего — больше года провели здесь, ухаживая за животными и поддерживая работоспособность сложнейшего оборудования. Когда позволяла ситуация, репетировали, но выступлений не было.

После этой истории моя родная сестра осталась жить в Туле, и сейчас она здесь — уже четыре года. Ей нравится. Ну и, конечно же, после всего, основав продюсерский центр Влада Гончарова, я привез год назад сюда свой новый коллектив и программу «Балаган». Сейчас они работают в Ярославле, а я здесь, в Туле, которую очень хорошо знаю.

— Вас узнают в городе?

— Пока еще таких случаев не было, но цирковые зрители, оказываясь здесь, узнают даже без грима, здороваются и благодарят. Гастроли «Балагана», где я не выхожу на манеж, но иногда приезжаю контролировать происходящее, тому пример. Приятно, что есть зрители, которые возвращаются, потому что им понравился мой номер, или любой другой номер программы, или все представление полностью. Таких тоже не мало.

— Как вам Тульский цирк с точки зрения удобства для артистов, оборудования, для животных?

— Очень все удобно. Все коммуникации очень хорошо размещены и установлены, что для нас очень важно, потому что есть такие площадки, на которых просто приходится либо ставить энергоблоки в другом направлении, либо вода, которую нужно спускать или закачивать, либо по подвеске не совсем удобно. Здесь в этом смысле всё правильно. И для животных помещений предостаточно, и быт артистов организован хорошо. И не только быт, но и работа, потому что репетиции бывают внеплановые, утренние или вечерние — и никогда проблем с помещением не бывает.

— Программе «Принц цирка» шесть лет, Тула видит её во второй раз...

— Да, но это уже совсем другое шоу. Кстати, в первый раз мы привозили новогоднюю сказку «13 месяцев» с фонтанами, которая значительно отличалась. «Принц цирка» хоть и построен на том же коллективе, но гораздо более пафосный проект, использующий фэшн-подходы, яркие сценические образы, созданные режиссёром Русланом Ганеевым как традиционные архетипы, актуальные в любой сезон.

Программа постоянно пополняется новыми номерами: групповые вольтижеры, акробатическая пара, три корд-де-парели — это такие канаты. И такого количества балета, и таких костюмов у нас раньше не было. В общем, вы видите новую программу.

— Как успеваете совмещать руководство двумя программами и работу в манеже?

— Когда я только создал продюсерский центр, программ было четыре, но совмещать оказалось невозможно ни физически, ни технически, ни экономически это просто стало не под силу. В «Балаган» я вложил много сил и средств, поэтому оставил его, и вот только что опять вернулся из Ярославля, куда езжу, чтобы контролировать гастроли.

— Вы строгий руководитель?

— Спросите это у артистов, а я про себя скажу, что я требовательный — и к себе, и к ним. Только в «Принце цирка» заняты 60 человек, это много, и все творческие.

— Львы, как известно, животные прайдовые. А кто вы в этом прайде?

— Со львами я работаю уже 23 года, и за это время переосмыслил свое положение среди них. У меня и аттракцион называется «Один среди львов». Сейчас могу с уверенностью сказать, что считаю их своими партнёрами. Потому что я прохожу с ними всю их жизнь. Есть особи, которые живут у меня по 10 лет. И до этого были львы, которые уходили от меня и на покой, и в мир иной, и они были от начала до конца со мной. В какой-то момент я их начал называть как своих партнеров — человеческими именами. Гриша, Максим, Эдик, Стас — у каждого свой характер, у всех свой взгляд на работу со мной, свое настроение, поэтому для меня они больше, чем звери.

— В цирке работает вся ваша семья.

— Это моя гордость и достижение — это была моя цель, которую я реализовал без принуждения. Дети сами захотели выступать и выбрали эту профессию. Сыну Тимуру 21 год, он сейчас работает в четырёх жанрах: ролики, акробатика, вольтижировка, воздух. Ещё и мне ассистирует в номере с хищниками. Дочери Илоне — 13, она акробат на роликах, а также репетирует воздушную гимнастику, но трюки на манеже разрешено выполнять с 16 лет, поэтому мы пока ограничиваемся. Супруга Милена тоже работает и ролики, и корд-де-парель, и я очень счастлив, что мы всегда рядом, и рассчитываю, что в дальнейшем это будет большая цирковая династия.

— Рассчитываете в будущем передать номер со львами кому-то из семьи?

— Я думаю, Тимур сможет его принять, ведь впервые за ручку я завёл его в клетку в два года. Выходил лев Максим, а сын сказал: «Папа, это же Максим, ты меня обманул, я ждал Данила, а вышел Максим». То есть он уже в два годика мог различить наших львов. В 13 лет он садился на льва и я поднимал их обоих. Но до 18 лет заходить одному в клетку ему было нельзя — техника безопасности, хотя он был, конечно, готов и раньше. Поэтому, я думаю, он сможет возглавить номер, но позже. Во-первых, мне самому хочется еще поработать, я чувствую в себе силы. Во-вторых, у него очень много акробатических номеров, которые по состоянию здоровья он еще может работать, а к тому времени однозначно у него физически не будет столько сил. И когда он откажется от этого, то сможет полноценно себя посвятить клетке.

— А львы у вас молодые, дерзкие...

— Как я уже сказал, есть львы, которым десять лет, а это уже зрелые особи — звери, которые прошли всё, в том числе молодую агрессию. А есть Егор, который работает всего два месяца, а на подходе ещё Данил и Руслан. В общем, разный возраст, там интереснее.

— Какова судьба львов после окончания карьеры?

— Когда уходят на пенсию, любимчики доживают у меня, либо я стараюсь их пристроить, потому что все-таки возить с собой все-таки проблематично и накладно. Пристраиваем всегда в зоопарк, на обмен, если есть такая возможность. Они доживают в экспозиции, всегда накормлены и окружены заботой. Я проверяю.

— Зрителям очень нравятся опасные номера, и мы видим, как иногда львы ведут себя не так, как хотелось бы вам.

— Эксцессы бывают, но не часто. Все-таки я для этого и существую среди них, чтобы задавать тон дисциплины, уважения друг к другу и внимания. А иногда, признаюсь, могу немного подыграть зрителю, продемонстрировав то, чего на самом деле нет, потому что тогда люди смотрят по-другому, они сразу понимают, что это действительно опасные хищники, они устрашающе рычат и могут причинить вред.

— Творческий коллектив артистов обновляется?

— Да, это постоянная работа. Вот сейчас буквально гимнастка от нас уходит — она оканчивает школу и уезжает сдавать экзамены. На её место уже приехала другая девочка, которая месяц готовилась, и сегодня впервые вышла на манеж в программе. Есть костяк — моя семья, номер с попугаями Дарьи и Александра Оноприенко, номер с хаски и маламутами Екатерины Кореньковой.

— Как цирковые дети привыкают к новому городу?

— Все они давно привычные. Моя дочь, к примеру, спустя четыре года вернулась в ту же школу и в тот же класс — её узнали и она узнала своих товарищей. Иногда школы мы меняем каждый месяц — такая жизнь. Но учится она хорошо, а Тимур, также скажу не без гордости, получил в Москве медаль за особые успехи в учёбе. Так что в России есть цирковой артист, который поменял за всю жизнь 43 школы и окончил обучение с золотой медалью, которую ему вручил Сергей Собянин.

— Говорят, из вашей программы несколько человек уехали работать в Цирк дю Солей. Утечка кадров для вас проблема?

— Такая проблема в российском цирке есть, но среди наших существует устная договоренность, что друг у друга артистов мы берем только по согласованию. А в дю Солей действительно трое ушли сразу после гастролей в Санкт-Петербурге, и это было до такой степени обидно и неприятно. Вот смотрите, я приглашаю в программу спортсмена, из которого на протяжении нескольких месяцев делаю циркового артиста — человека, который должен улыбаться, гримироваться, немного манерничать, в общем, делать так, чтобы зрители увидели в нём искусство. А потом у нас его забирают готовенького, и всё по новой.

— А контракты?

— Они существуют, но мы не можем их делать слишком длинными, потому что зачастую сами не знаем, что будет через несколько лет. Мы подписываем на год, а через год они не продлевают и уезжают.

— Что такое сегодня российский цирк? Видя некоторые шоу, уже не скажешь, что это детское развлечение.

— Это по-прежнему семейный досуг, но уже лет десять наш цирк дрейфует в сторону шоу. Это не некая программа с набором номеров, а цельный проект, история, где всё пронизано общим духом, костюмами и так далее. Мы начали на всех шить костюмы, начали приглашать режиссёров-постановщиков, которые делают эти номера, — и зрители, что называется, голосуют рублём. Когда мы видим, что именно на таких программах ажиотаж и аншлаг, понимаем, что всё делаем правильно. Я считаю, если взрослому интересно в цирке, то обязательно они приведут сюда детей.

— Международная изоляция как-то отражается на российском цирке?

— С экономической точки зрения мы даже выигрываем: зарубежных развлечений стало меньше, и люди пошли к нам. С точки зрения мастерства и взаимного культурного обмена я тоже не вижу больших проблем. Мы смогли организовать свои международные фестивали, куда приезжают очень сильные артисты. Один из таких фестивалей — «На языке мира» — проходит в Туле. Да, знаю, многие хотят попасть в Монте-Карло, где я тоже был в 2012 году. Но поскольку к нам такое сейчас отношение, то лучше уж не ездить туда.

— Куда вы отправитесь после Тулы?

— Я родом из Донецкой Народной Республики, у меня там живёт мама, и вот в мае мы отправляемся сначала в Луганск, где уже были, а затем впервые с этой программой в Донецк. Нам разрешили с точки зрения безопасности, и я очень рад, что будет возможность показать такое шоу с полным оборудованием и всем коллективом на своей малой родине. Ответственно, трепетно, волнительно — я работал на этом манеже не раз, но уже лет 15 там не был. Очень хочу пройтись по любимым местам.

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости