Послереволюционное

30 лет назад произошло событие, до сих пор не получившее однозначного толкования. Бесспорно одно — путч был самым серьёзным и решительным шагом к развалу Советского Союза, а развал, как ни крути, — это всегда плохо. О создании ГКЧП утром 19 августа москвичи могли догадаться по грохоту танков, введенных в столицу, а все остальные узнали из скупого сообщения по радио. Но было ли это реальной возможностью сохранить огромную страну в целости? Едва ли...

ГКЧП — это чрезвычайное положение, контроль за распустившимися СМИ и полная неясность в будущем. Это для одних. Другие видели в этом спасение. Вот что рассказал в одном из последних своих интервью непосредственный участник событий Василий Стародубцев:

«Штаб Крючкова разработал действия Государственного комитета по наведению порядка, в первую очередь — в Москве, конечно же, но и по всей стране тоже. А потом был объявлен день выступления ГКЧП, когда в столицу для защиты Конституции, защиты воли народа были введены бронетанковые и другие войска. Но в результате предательства Грачёва (Павел Грачёв в тот момент был командующим Воздушно-десантными войсками СССР. — Прим. ред.) и в какой-то мере „Альфы“ нам не удалось навести порядок в Москве, тем более что пришли т. н. сторонники Ельцина. Сначала их было 3000, а потом дошло до 100 000. Естественно, если бы были применены хотя бы минимальные силовые приемы, даже залп из холостых орудий, эта пьяная толпа, собранная, как говорят, за деньги „Белым домом“ (Верховным советом РСФСР), разбежалась, и на этом бы всё закончилось. Но в составе ГКЧП, разумеется, не было никого, кто бы мог стрелять в собственный народ. И потом, мы четко понимали, что построить государство на крови невозможно...»

Насчет «пьяной толпы» Василий Александрович явно погорячился — знаю многих, кто был у столичного «Белого дома» трезвым и бескорыстным. Да и трясущиеся руки Янаева в ходе знаменитой пресс-конференции членов ГКЧП, показанной по ТВ, наводят на мысль, что в рядах «спасителей» тоже были те, кто успокаивал нервы отнюдь не кефиром. Но не суть.

В Туле ситуация была гораздо менее определенной. Обком и райкомы КПСС дружно поддержали ГКЧП, председатель областного Совета депутатов Юрий Литвинцев занял выжидательную позицию. Зато с выбором четко определился Тульский городской Совет — депутаты создали демократический штаб. В Тулу прибыл представитель Президента России Борис Лапшов. Сообща приняли решение о проведении бессрочного митинга.

Газеты — в Туле и районах — получили для публикации воззвание ГКЧП. Получил его и «Молодой коммунар», только вот печатать не собирался. Вместо него на первой полосе — белый квадрат с лаконичным призывом «Не верь. Не бойся. Не проси». Возглавлявший газету в ту пору Борис Играев вспоминал, что к концу рабочего дня 19 августа по факсу получили указ и обращение Ельцина и, распустив почти всю редакцию по домам, разместили материал на первой полосе, добавив решение президиума Тульского горсовета. Были опасения, что типография откажется печатать, ребята-«афганцы» вызвались заблокировать входы-выходы печатного цеха. Но обошлось. При том, что тираж увеличили чуть не вдвое.

А утром 20 августа в прямой эфир Тульского радио вышел председатель горсовета Николай Тютюнов, призвавший туляков выразить свою позицию. «Молодой коммунар» раздавали к началу первой смены у всех тульских проходных (потом газета обнаружится на одной из стен московского «Белого дома»). И на многотысячном митинге, заполнившем пространство перед «белым домом» от проспекта Ленина до площади Челюскинцев, газета буквально переходила из рук в руки... Людей можно было понять — они были по горло сыты и партийным славо- словием, и сахаром по талонам, и нормами на мясопродукты по шесть пельменей на человека в месяц.

Пройдет не так много времени, и, оглядывая толпу, пришедшую приветствовать Геннадия Зюганова, Николай Матвеев, бывший одним из организаторов того августовского митинга, скажет: «А ведь это те самые люди, которые на площади кричали: «Долой КПСС!»

Да, тогда в августе 1991 года нам казалось, что ровно с завтрашнего дня начнется то самое светлое будущее — свободное и прекрасное. Но получилось то, что получилось — в девяностые большинству защитников демократии пришлось хлебнуть куда больше и горше, чем многим её противникам.

Говорят, так или примерно так заканчиваются все революции. Только их творцы в прошлое обычно не смотрят. Зря.

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости