Кузнецы Победы

Накануне

Работая вроде в обычном режиме, оборонка накануне грозовых событий получала срочные военные заказы. В октябре 1940 года Станкостроительному заводу г. Тулы (сегодня — АО «АК „Туламашзавод“), одному из крупнейших на тот момент оборонных предприятий с собственной мощной станкостроительной базой, поручили освоить в массовом производстве 23-мм авиационную пушку, разработанную конструкторами столичного ОКБ-16. Сроки Наркоматом вооружения были установлены необычайно жёсткие — месяц от получения чертежей до конвейерной сборки.

Для выполнения задачи на заводе создали проектно-конструкторское бюро. Рабочий день в новом подразделении увеличили до 17 часов… Туляки сумели наладить производство и выпустить несколько сотен орудий, однако на вооружение в авиационные части они так и не встали — конструкцию пушки признали неудачной и её сняли с производства. Однако работа не была проделана впустую — уже изготовленные пушки через несколько месяцев приспособили для защиты неба над Тулой от вражеской авиации. А бесценный опыт стремительного освоения нового образца ещё не раз в течение последующих лет пригодился заводчанам.

Несмотря на огромную загруженность цехов и работу в фактически авральном режиме, руководство предприятия уделяло особое внимание умению сотрудников трудиться в условиях военного положения.

Как следует из приказа по заводу, датированного 16 июня 1941 года, на предприятии были проведены учения по противовоздушной обороне. От начальников подразделений и рабочих требовались «дисциплина и военная оперативность». Однако проявили их не все, так что несколько человек даже получили предупреждения и строгий выговор за «беспечность» и «игнорирование учений». Наверняка поругивая про себя начальство за, казалось бы, излишнюю суровость, они едва ли представляли, что очень скоро от владения этими навыками будет в буквальном смысле зависеть жизнь…

22 июня ровно в четыре часа

Первым из заводчан страшную весть узнал директор Борис Михайлович Пастухов. Ранним утром в его рабочем кабинете раздался телефонный звонок: «В связи с началом войны объемы производства остаются в силе. Ждите новых распоряжений…»

— Сначала были только слухи, тихонько передаваемые друг другу, которые страшили, и не хотелось верить в это,— вспоминал ветеран предприятия Алексей Петрович Самсонов.— Ещё оставалась надежда, что это ошибка или какое-то недоразумение… Но всё-таки война! Передали сообщение по радио.

На следующий день на заводском дворе прошел митинг. «Мы будем работать с утроенной энергией, работать столько, сколько потребует Родина. Мы будем работать так, чтобы обеспечить победу над врагом»,— гласила единодушно принятая резолюция.

Завод как стратегический объект в считаные часы перевели в новый режим. Руководящий состав перешёл на казарменное положение. Движение по городу в тёмное время суток было строго ограничено, и в соответствии с этим требованием перестроили рабочие смены. Все окна и стеклянные крыши цехов закрыли плотными светомаскировочными материалами, внутри стояла духота. Однако это тревожило рабочих куда меньше, чем вести с фронта…

Ещё не верилось, что враг продвинется так далеко, что возникнет реальная потребность в эвакуации завода, однако вдоль корпусов спешно проложили железнодорожные линии, а в стенах сделали проломы для погрузки оборудования.

26 июня обком партии в соответствии с решением Совнаркома СССР обязует все партийные организации совместно с управлением НКВД немедленно приступить к формированию истребительных батальонов для патрулирования в населенных пунктах и помощи в поддержании порядка. В заводской отряд подают заявления сто человек, командиром назначается Павел Сергеевич Кочешков, комиссаром — Павел Алексеевич Шамаев.

Все бойцы батальона исполняют вновь полученные обязанности ночами или по особому распоряжению. А в рабочее время наравне с товарищами по цехам работают над производством оружия для фронта — на заводе резко увеличена программа выпуска пулеметов ШКАС, пулеметов Максима и 23-мм пушек ВЯ конструкции Волкова и Ярцева.

В начале войны директор завода, главный конструктор, главный технолог и главный инженер были вызваны в Москву к заместителю наркома обороны И. А. Барсукову. Вернулись в Тулу с немецким противотанковым ружьём PzB-39 и новым сверхсрочным заданием — разработать аналог в течение 10 (!) дней. Ружье калибра 7,92 мм было захвачено под Ельней — лёгкое, удобное и обладающее хорошей бронебойностью, оно вывело из строя немало советских танков.

Как только ружье привезли на станкостроительный, в зале собрались конструкторы и измерители. Образец разобрали на детали, по ним тут же делали эскизы, определяли размеры… За ночь чертежи в основном были готовы и на следующий день переданы технологам. Меньше чем через месяц изделие было освоено с ежедневным выпуском 100 штук.

Врагу — ни гайки

— В сентябре 1941 года всё трудоспособное неработающее население мобилизовали на рытьё противотанковых окопов,— вспоминал Эдуард Николаевич Гусев, многократный чемпион всесоюзных первенств в трековых дисциплинах.— Наша мама, лекальщица станкостроительного завода, вставала затемно. Захватив бутылку воды и пару картофелин в мундире, шла на окраину города. Поздно вечером она забирала детей у знакомых и возвращалась домой.

На заводе было сформировано народное ополчение: в крупных цехах и отделах — самостоятельные подразделения, в мелких — объединённые. Ополченцы учились штыковому бою, стрельбе, метанию гранат, осваивали винтовку, пулемёт, учились пользоваться средствами химзащиты.

Непрерывно возрастала потребность армии в тульском оружии. Многие заводчане брали на себя обязательства по выполнению двойной нормы. Всех сотрудников, имевших производственную квалификацию, активисты призывали вернуться к станкам. В цехах дневали и ночевали, спали урывками на рабочих местах.

Фронт быстро приближался к Туле. Над заводом стали часто появляться немецкие самолёты-разведчики, воздушную тревогу объявляли по нескольку раз в день.

7 октября правительство приняло решение об эвакуации тульской оборонки в кратчайшие сроки. Станкостроительный завод приказом наркомата эвакуировался в основном в Златоуст Челябинской области, а отдельные производства — в Куйбышев и Саратов. Уже через день Пастухов лично руководил погрузкой оборудования на железнодорожные платформы.

— Грузили без суматохи, быстро, организованно, упаковывали всё с большой любовью, особенно инструмент,— рассказывал конструктор по режущему инструменту Станкостроительного завода Евгений Михайлович Третьяков.— Погрузка часто проходила под бомбёжкой, в небе появлялись немецкие самолёты. Ничего нельзя было оставить врагу. Старались не забыть ни одной гайки, ни одного винта.

По быстро разработанным чертежам в ремонтных цехах организовали производство консольных кранов с электроприводами простой и оригинальной конструкции. Их немедленно монтировали в простенках оконных проёмов корпусов. Одни бригады спускали станки через разобранные оконные проёмы, другие грузили и закрепляли на платформы.

— На каждой единице оборудования было написано белилами: номер производства, детали, операции,— вспоминал ветеран завода Фёдор Васильевич Санаев.— Закреплены приспособления с обработанными деталями, приложен инструмент с несколькими деталями с предыдущей операции…

Вместе с оборудованием в этом же эшелоне отправлялись рабочие, обслуживающие производство. Ехали налегке — взять с собой можно было не больше 50 кг вещей на работающего и 25 кг — на каждого члена семьи.

За три недели было отгружено и отправлено на восток около 3000 железнодорожных платформ и вагонов, в тыл увезли практически всё пригодное оборудование, незавершённое производство, сырьё и тысячи рабочих и служащих завода с семьями.

Производство в чистом поле

Опережая основной коллектив, на новые площадки прибыли группы научно-технических работников — встретить эшелоны с оборудованием, организовать разгрузку и отладить технологические процессы.

Это было удачным решением. К примеру, в Саратове на заводе «Трактородеталь» изготовление противотанковых самозарядных ружей началось уже через две недели после прибытия эшелона из Тулы. 

Новому производству недоставало имеющихся мощностей — оборудования, электроэнергии, воздуха, пара и воды.

— Для решения этих задач по железнодорожным линиям и станциям собиралось брошенное, разбитое оборудование, исправлялось, ремонтировалось,— рассказывает эвакуированный в Саратов Ф. В. Санаев.— Пригонялись с прифронтовых железных дорог паровозы. Устанавливали их под открытым небом и использовали для получения пара…

В Куйбышев отправили производство авиационного пулемёта ШКАС и крупнокалиберного пулемёта ДШК, выпускавшегося до войны на заводе в посёлке Лопасня под Тулой. Предполагалось разместить их на территории строящегося предприятия возле железнодорожной станции Безымянка. Эшелоны прибыли на место в октябре — ноябре, однако их ожидали только фундаменты будущих цехов и стены бараков.

Стояла холодная поздняя осень. А заводчанам предстояло в кратчайшие сроки одновременно завершить строительство цехов, запустить производство и обеспечить жильем семьи… За годы войны здесь возвели более сотни тысяч квадратных метров жилья, построили школы и детские сады, клубы, магазины, столовые, ввели в эксплуатацию трамвайный парк. Из маленькой железнодорожной станции Безымянка превратилась в крупный промышленный район.

Площадка, на которой должны были развернуть производство пулемёта Максима и пушки ВЯ, находилась в 18 километрах от Златоуста и в пяти — от железнодорожной станции Уржумка. Первые эшелоны с оборудованием стали прибывать в конце октября. Освобождать вагоны требовалось быстро — их ждали военные для отправки частей на фронт. Работали день и ночь, невзирая на мороз.

— К нашему приезду были построены лишь производственные корпуса, которые имели пол, потолок и колонны, между которыми… монтировались большие застеклённые рамы,— описывал обстановку первый главный конструктор станкостроительного завода Анатолий Алексеевич Троненков.— Ни котельной, ни литейной, ни кузнечной построено не было.

Хватало неразберихи и на железной дороге: на станцию, бывало, приходило оборудование с других заводов. Своё же простаивало где-то на путях как пришедшее не по назначению или вовсе в результате многочисленных маневрирований уходило в неизвестном направлении.

Полученные станки бригады грузили на металлические листы и тракторами тащили по ухабистой дороге к промплощадке… Примерно через два месяца полностью подготовили к работе оборудование, изготовили недостающий инструмент, калибры и приспособления. Можно было начинать работу, но остро встала проблема нехватки людей — фронтовая обстановка сделала невозможным дальнейшее пополнение из Тулы. В Златоусте мобилизовали женщин, на завод направили учащихся ФЗУ и старшеклассников, бойцов строительного батальона. Большинство из них разместили в выстроенных поблизости землянках.

Впрочем, рабочие практически сутками находились в цехах.

— Обстановка была такая, что спать приходилось в лучшем случае по 4–5 часов в сутки,— говорил первый главный конструктор завода № 385 в Златоусте Василий Фёдорович Миронов.— А были отдельные дни, когда трудовая смена длилась без отдыха и сна более суток. К такому режиму мы привыкли, адаптировались. Как ни странно, энергии хватало. Сознавали, что все люди так самоотверженно трудятся, и это прибавляло сил. Но вот к голоду привыкнуть никак не могли…

После эвакуации завода население Златоуста выросло в четыре раза. В городе не хватало не только жилья, но и продуктов. Люди жили впроголодь. Зимой 1943 года у многих рабочих началась дистрофия, резко возросла на заводе смертность. Проблема решалась на уровне правительства, положение людей удалось до некоторой степени улучшить, и сразу заметно возросла производительность труда.

Под обстрелом, в темноте…

Тула была не только воротами, открывавшими самую короткую дорогу к Москве, но и стратегическим объектом — вермахт рассчитывал использовать оборонные мощности. Туляки это хорошо понимали и не собирались отдавать врагу предприятия: всё, что не нашли возможности эвакуировать, планировалось в случае крайней необходимости уничтожить.

На станкостроительном для этой задачи сформировали группу специального назначения. Возглавлял её начальник штаба местной ПВО В. И. Ермаков. В состав входили три работника областного управления НКВД.

Практически обезлюдев, тульский завод не прекратил своего существования. В цехах были организованы ремонтные мастерские, помогавшие защитникам города.

— Запомнился особенно напряжённый момент, когда немцы, пытаясь окружить Тулу, подошли к деревне Маслово,— рассказывала впоследствии заместитель главного конструктора завода Вера Александровна Полухина.— Д. В. Романов (начальник производственной группы.— Прим. ред. ) предупредил нас, чтобы мы были наготове: возможно, придётся отступать вместе с частями Красной армии… Была отключена осветительная сеть, слышались частые артиллерийские залпы и сплошная пулемётная стрельба, но и в такое трудное время работа не прекращалась. Мастерская освещалась свечами. Один рабочий вручную приводил в движение трансмиссионный вал, а другой на станке нарезал коленчатый вал для танка.

А в ноябре, в самый разгар оборонительных боёв, городской комитет обороны обязал завод организовать производство миномётов. В наличии не было ни достаточного количества необходимого оборудования и инструмента, ни рабочих чертежей, ни нужных профилей металла… Эскизы и чертежи делали по образцу орудия, взятого у оборонявшей Тулу 154-й стрелковой дивизии. За сутки оборудовали мастерскую в промёрзшем без окон помещении. Работали почти без отдыха, под обстрелами — за 6 суток собрали первый миномёт. Этот опытный образец испытали сразу в бою на территории Рогожинского посёлка.

Первый серийный миномёт изготовили уже 1 декабря, его передали на вооружение Тульскому рабочему полку. Орудие было в строю до весны 1943 года, когда миномёт № 1 был уничтожен противником в неравной схватке. Погиб и командир расчёта — тульский оружейник, старший сержант Д. М. Орлов.

Выпускаемые туляками 82-мм миномёты по своей эффективности и боевым характеристикам значительно превосходили немецкие. Когда фашистские войска были отброшены от города, на заводе приступили к организации и освоению производства 120-мм миномётов на колесном ходу.

…8 января 1942 года городской комитет обороны распорядился начать восстановление производства на станкостроительном заводе с новым присвоенным номером 535.

Предприятие практически не имело технической базы. Часть станков была передана с других заводов, еще часть весной возвращена из эвакуации. Остро требовались рабочие руки — наравне со взрослыми к станкам становились подростки. Трудиться приходилось в неотапливаемых цехах, в тяжелейших условиях.

— Работали по 12–18 часов в день, изготавливали разные мелкие детали,— вспоминал Виктор Петрович Филиппов, пришедший на завод 14-летним мальчишкой.— К моему станку была приставлена скамейка. На ней я стоял во время работы и на ней же засыпал во время обеденного перерыва. Было, начальник цеха подойдёт, скажет ласково: «Вставай, дитя. Покажи, что до обеда успел сделать». Посмотрит детали, погладит по головке и дальше идёт…

Подвигу детей, ставших рабочими и вынесших на хрупких плечах тяготы военного времени, посвящён памятник у проходных Туламашзвода. Рядом обустроен мемориал в память о создании производств в эвакуации. Туляки дали жизнь трём современным мощным предприятиям — АО «Саратовский агрегаторный завод», АО «Златмаш» и ОАО «Металлист-Самара». 1360 заводчан воевали на фронтах Великой Отечественной войны, 205 из них пали смертью храбрых. Их имена увековечены на Стеле боевой славы у Вечного огня в заводском сквере.

На передовой, в осаждённых городах, у заводских станков, в совхозных полях люди раз за разом раздвигали границы возможного во имя мирной жизни будущих поколений. Осмыслить совершённое нашим народом в той войне трудно, если не сказать — невозможно.

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости